ЗВЕЗДА МЕНЯЕТ ЦВЕТ.
Говорят, что цифры в паспорте не имеют никакого значения. Согласен. При случае, успокаиваю себя тем же. Цифры цифрами, но случаются ситуации, напоминающие, что я уже давно поменял фотографию в том самом паспорте, и прожил после этого достаточно лет.
Началось с того, что мне предложили занять нижнюю полку девчонки, обосновавшиеся со мной в купе. Ехали на гастроли. Говорили обо всем. Что еще в поезде делать? Кто-то пьет и разговаривает. Кто-то просто разговаривает. Выбор не велик.
В нашем купе не пили. Расход тем для обсуждения был, как расход топлива у пятилитрового движка. Только успевай заправлять.
Дошли до музыки. И когда я вдохновенно начал вещать о своих любимых группах, увидел абсолютно пустые глаза собеседниц. Как будто, говорил по-китайски. Никаких эмоций, вопросов, комментариев. Замолчал. И зигзаги размышлений привели меня к цифрам в паспорте.
В то время, когда некоторые музыканты, о которых я рассказывал, уже умерли, мои попутчицы еще не родились.
Что вы там про возраст?
Но уж начал, надо было продолжать. Пара историй про Лед Зеппелин, Манфреда Мэна …
Разговор сошел на нет. Дальше общался сам с собой. И рискнув отлистать паспорт в начало, погрузился в воспоминания.
В моем «начале» не было такого потока информации, как сейчас. Потребность его фильтровать отсутствовала. Функция пылесоса ценилась намного выше. Я втягивал в себя, стараясь удержать внутри все, что удавалось услышать и увидеть.
Группа «Цветы» — это здорово. Пластинки с их песнями звучали у меня чуть ли не круглосуточно.
Но Битлз! Бииииитлз!!!
Мама работала в детском саду. Детей каждое лето вывозили в Рощино. И я, само собой, уезжал на три месяца вместе с ней.
Жили в домиках для персонала. Дети работников большую часть времени принадлежали сами себе. Главная было — не опаздывать в столовую. Иначе начинали волноваться, искать. И можно было оказаться «пристегнутым» к «лобному месту». Т.е. Находиться там, где все тебя видели. Это серьезное наказание. В то время, как по лесам бегают индейцы, крестоносцы. Даже партизаны водились в наших лесах. Советская армия с завидной периодичностью шла на прорыв, помогая героическим партизанам. И в это самое время подвигов, сидеть на лавочке у всех на глазах, «как маленький», было жестоким наказанием.
Справедливости ради, скажу, что, узнав об «аресте» одного из нашей компании, объявлялось перемирие в знак солидарности с потерпевшим. Все книжно-киношные герои оставались на территории сада.
Иногда, в такие дни, нашу бесцельно шатающуюся «армию» приобщали к обществено-полезному труду. И поручали нам что-нибудь безопасное. Перекладывать дрова, подметать территорию…
Совсем другая жизнь начиналась в выходные дни.
Приезжали из города мужья. Персонал детского сада на девяносто девять процентов был женским. В пятницу вечером семьи воссоединялись. В «группах» оставались только дежурные нянечки. Остальные собирались вместе.
Как правило, на улице за одним столом. Пили, пели, отдыхали. В эти дни нас не укладывали рано. И мы, как большие, были участниками этих застолий.
У меня не осталось ни одного негативного воспоминания об этих посиделках. Не было пьяных. Не было ругани. Возможно что-то и происходило. Но так, чтобы мы не видели и не слышали.
И тут бы надо подвести мораль. Люди были другие. Времена другие. Добрее.
Но я увернусь от такой постановки вопроса.
Да все было другое. Но мне кажется, в детских садах работали больше по призванию, нежели ради денег. Сложно заподозрить в корысти людей, отдававших уйму сил и нервов за 70-80 рублей в месяц. Все знали кто они, где они и зачем.
Не ангелы. Но исполняющие обязанности.
Возраст работников был разный. И детей, соответственно, тоже. Те , кто постарше, приезжали, как и мужья, только на выходные.
Таких было не много. Полноценно во взрослую компанию их не брали. И, волей не волей, им приходилось общаться с нами.
Тут-то мы и превращались в пылесосы и губки. А они, пользуясь моментом, всем своим видом показывали, кто они и кто мы.
Рассказы о «любовных» похождениях. О дворовых стычках и разборках. И о музыке, конечно. Той! «Запрещенной»! Не о Самоцветах и Песнярах.
В один из таких вечеров я увидел, что «взрослые дети» скучковались над источником света. Подошел поближе. На сдвинутых двух скамейках стояла настольная лампа. Та самая! Зеленая , железная. Похожая на голову женщины с волосами, убранными в пучок на самой макушке. Провод тянулся из окна одной из комнат. На столе из скамеек лежала белая футболка, натянутая на кусок фанеры.
Один из парней прикладывал черную вату к рисунку, вырезанному из картона. Жидкость в блюдце, куда обмакивали ватный комочек, быстро заканчивалась. И ее подливали из бутылочки с надписью «тушь».
Один раз взглянув, уже невозможно было оторваться от этого таинства. Спросить, что они делают, я не решался. Помимо меня за процессом наблюдали еще четыре человека. Один пацан, восхищенно цокнув языком, присел на корточки, чтобы ближе быть к чуду. И случайно толкнул под локоть «волшебника». Рука, которого дернулась и на сантиметр сдвинула картонку с рисунком.
По взгляду я понял: произошло что-то страшное. Аккуратно отделив рисунок от футболки «большой» тихо выругался.
Я наконец-то понял суть происходящего. С белой футболки на меня смотрели четыре черных профиля с крупной надписью «BEATLES”.
-Ух ты!
-Что ух? Идиот! Что теперь делать?
-А что?
-Чтооо?! Что вы тут ползаете, мелочь пузатая?! Все испортил.
-Кто, что испортил?
-Не видишь, что ли?! Смазал.
Тот, кто толкнул «волшебника», на всякий случай отошел на пару шагов. А я так и не понял, что же там испортилось.
Откровенно говоря, рисунок был так себе. Четыре черных пятна, в которых угадывались узнаваемые профили идолов. Надпись для утверждения догадок непонятливых, шапкой лежала сверху. Чтобы даже мысли ни у кого не возникало покушаться на святое.
«Ты Битлз не знаешь?!»
И если после этого вопроса позволишь две секунды паузы, ты враг. Изгой. Навсегда объект издевательств. Позор своей семьи. Считай, что жизнь твоя бесполезная на этом закончилась.
Главный по чуду поднял «икону» в виде футболки повыше.
-Куда ее теперь девать? Хоть выкидывай.
-Нет! Можно я возьму?!
Тогда еще не было принято по любому поводу спрашивать о цене. Я и не думал просить о подарке. Но если никому не надо!
«Волшебник» грозно посмотрел на виновника трагедии. Тот отошел еще на шаг. Футболка торжественно перешла в мои руки.
-На. Не складывай. Пусть высохнет. Потом через марлю утюгом прогладишь.
-Спасиб…
Я растворился в темноте.
Минут через пятнадцать вернулся. Нет, не в надежде на еще одну беду. Я получил то, о чем и не мечтал. Мне интересен был процесс.
Тема Битлз закончилась. Наносили уже другой рисунок.
Тоже черная голова с длинными волосами. Узнать его я не мог.
Надпись сверху гласила: «Jesus Christ Superstar”.
Ни прочитать, ни понять этого я не мог. Спросить? Ну уж нет. Лучше подожду молча. А вдруг этот человек на футболке, еще известней чем Битлз! Самостоятельно признаться в своей неполноценности я не решился.
В любой компании найдется самый нетерпеливый и любознательный. Один из пацанов, не выдержав напряжения любопытства, спросил: «А чё написано?»
«Волшебник», не поворачивая головы ответил, отчетливо выговаривая слова: «Исус Христос супер звезда».
Все закивали. Все, кроме меня.
Пионер. Воспитанный на принципах патриотизма. Я на пятерку читал стихи про Ленина. Я знал наизусть несколько стихотворений Константина Симонова.
«Ты помнишь, Алеша, дороги смоленщины…»
Иисус никак не стыковался с моим воспитанием. Но, даже не воспринимая его своим персонажем, словосочетание «Иисус суперзвезда», я слышать не хотел.
Пионерский мозг запутался. Битлз круто, а это нет? Уверенность была, что это уж точно запрещено. И я соучастник.
Я незаметно ушел. Чего боялся? (Тогда столько всего было нельзя!) Не наказания. Я не знал, каким оно может быть. Неизвестности.
Боятся же дети, и даже многие взрослые, темноты. А уж неизвестности, как я много позже узнал, боятся все.
Ленин хорошо, Гитлер плохо.
Это я знал.
Брежнев, Хрущев и прочие были для родителей. Они обсуждали их за портвейном в компании друзей . Им можно. Но Иисус! Полная темнота. Суперзвезда…
Все это было океанской бездной. И опускаться туда не надо и нельзя. Были личности, нырявшие в скафандрах и батискафах, куда поглубже. Но эти люди не приходили к нам в дом. А значит были той же неизвестностью.
Спустя какое-то время я услышал фрагменты этой оперы: « Jesus Christ Superstar»
Ух! Очень здорово! Ее разорвали на отдельные арии. И те, что попроще для восприятия, стали очень популярными.
Everything’s Alright , ария Иуды, Ария Марии Магдалены. Шедевры просто! Но это было потом. Много всего было потом.
Я окончил школу. Закончилась босая беготня по лесу. Крестоносцы, индейцы, «двенадцать палочек» (игра, которую уже вряд ли кто помнит), первые сигареты, украденные у мамы, построение фортов, костры, купания, деревянные пистолеты и мечи, мамины причитания над моими ободранными коленями, запах запеканки в столовой, продавленная тахта, на которой я спал многие годы и наши громкие свободные крики улетели вместе с лучами солнца по блестящей коре высоченных сосен вверх. На недосягаемую высоту. И стало можно только наблюдать, как поблескивает на фоне синего неба, спрятавшись в иголках, наша счастливая беззаботность.
Однажды меня пригласили в дом, где был видеомагнитофон. Их тогда было очень мало. И некоторые обладатели супертехники быстро сообразили, что на этом можно зарабатывать.
Они приглашали домой по несколько человек, как в кино. Сколько стоил сеанс, не помню. Рублей пять, кажется. За эти деньги показывали два фильма. Один боевик и один эротический. На таком сеансе мне удалось побывать. Почему удалось? Кого попало не приглашали. Подсудное дело.
Квартира была большая. Я так подумал, потому что «кинозал» находился в бильярдной.
Встречи с детством всегда бывают неожиданными. Моя случилась тогда.
Одним из фильмов, оказался «Иисус Христос суперзвезда». К какой категории он относился? К боевику или эротике? Но хозяин «кино-салона» под чаек с мятой объявил название фильма с таким видом, как-будто эта картина про него. И он не просто тут деньги зарабатывает, а осуществляет высокую миссию просвещения нас, неведающих, что есть истинная культура.
Мне было очень интересно. Но, оказывается, вместе с детством чувство отрицания этого шедевра, не ушло.
Никак не мог я связать непонятных людей в касках, клешах, строительные леса, автобус, танки, Иисуса, рок и себя.
Это было, как тайное курение в кустах. Вредно, но нравится. И главное, чтоб никто не увидел, что курю и не узнал, что нравится. Объяснить, что именно нравится, я не мог.
После того раза, я еще несколько раз смотрел этот фильм. Но совсем не то. Уже было можно. А курить, когда мама разрешила, не так и хочется.
И вот узнаю про юбилей. Опере исполнилось пятьдесят лет!
В паспорт смотреть не надо. События жизни не упустят момент ткнуть тебя иголочкой: «Помнишь?»
Помню, помню.
Магнитофоны ушли в начало паспорта. Постукал по «клаве». Пару движений «мышкой» и вот оно! К своему удивлению, увидел массу версий искомого.
С титрами, без титров. Какие-то документальные фильмы под этим названием. Разного сорта убожество на основе первоначальной версии. Неизвестные «гении» решили осовременить шедевр. Навставляли туда своих картинок, фрагменты звериной охоты. Видимо подчеркивая, насколько жесток современный мир. И много, много чего, вызывающего у меня отрыжку и нервным тик одновременно.
Когда-то великий Эндрю Ллойд Уэббер рассказал историю Иисуса на свой лад. Он художник. Он так увидел.
Норман Джуисон решил еще упростить и раскрасить то, что уже сделал Уэббер.
И вот пришло время доморощенных гениев, обладающих монтажными программками, доступными любому ребенку. Подправили, подкрасили, пояснили, поддвадцатьпервовекили, будь они не ладны.
«Не дай Бог дожить до того времени…»-хотел написать.
Нет. Не то!
Дай Бог дожить до того времени, когда Иисус будет тем кем написан. Ленин Лениным. Гитлер Гитлером, творожная запеканка вкусно пахнущей творожной запеканкой.
А мы самими собой. Без использования монтажных программок.
Как думаете, удастся?